Каким образом и почему Институт археологии РАН преобразовался в коммерческую лавочку? И как на этом зарабатывает заместитель директора института Ася Энговатова? Этими вопросами журналисты издания «Версия».
Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) и РАН весной текущего года вынесут на обсуждение тему о мерах повышения зарплаты ученых до 200% от средней заработной платы по региону. Данная тема поднимается на обсуждение не первый год, к бедности ученых РФ уже привыкли. Хотя, это относится не ко всем, например, заместитель директора Института археологии РАН, Ася Викторовна Эгноватова зарабатывает практически в 10 раз больше вице-президента Академии. О том, как на этом зарабатывает заведующая отделом охранных раскопок, и насколько ее непосредственная деятельность соотнесена с наукой, мы попытались разобраться.
Человеку неосведомленному может показаться, что в нашем государстве археология – отрасль узкоспециализированная, не способная существовать без филантропов и вложения средств из бюджета страны. Известно, что все находящееся в земле – собственность государства, поэтому непосвященный человек может предположить, что ученые-археологи имеют возможность заработать лишь за счет существенных находок. В действительности простор для дохода искателей артефактов у нас большой. К слову, речь ведется об охранных раскопках, необходимых для спасения исторических памятников в зонах проведения строительных работ.
Николай Макаров, директор Института археологии рассказал, что весь объем археологических раскопок оплачивается заказчиком строительства, что, по мнению академика, очень важно. В пору бы порадоваться успехам отрасли, однако некоторые ученые считают, что «частные» раскопки науку уничтожают. В частности, по мнению доктора исторических наук Льва Клейна, в то время, как растет общее число археологических раскопок, снижается интеллектуальный уровень исследований, а также подготовка кадров, в том числе остановлено развитие новых методов археологии.
Макарова можно было бы заподозрить в неискренности сказанного – в том, что в реальности деньги строительных компаний идут вовсе не на развитие археологии, а оседают в карманах подчиненных.
Впитывающие прокладки
ООО «Управление делами Фонда «Археологическое наследие» является одним из крупнейших операторов систем охраны археологических работ. Как известно, эта организация взяла под контроль раскопки в зоне магистрального газопровода Мурманск-Волхов. Однако данная организация не самостоятельно проводила работы, а наняла подрядчика – Институт истории материальной культуры РАН. Сумма стоимости контракта составила 7,3 млн отечественной валютой. Заказчик работу принял, однако вместо оговоренной суммы подрядчику заплатил только 4,7 млн рублей. Позднее это стало поводом для разбирательства в ФАС.
Само собой, напрашивается предположение о том, что данное ООО в этой истории играет роль финансовой «прокладки», искусственно поставленной между подрядчиком и институтом, поэтому стоило бы узнать о конечных лицах, которым предназначен денежный платеж этой фирмы.
По имеющимся сведениям от ЕГРЮЛ, компания была зарегистрирована в 2004 году, а ее 100% владельцем является Фонд содействия охране памятников археологии «Археологическое наследие». Стоит отметить, что в состав учредителей фонда входят шесть физических лиц, среди которых, как экс-сотрудники, так и действующие работники института, а также сам Институт археологии РАН. В частности, в перечне учредителей значатся Геннадий Афанасьев, главный научный сотрудник отдела теории и методики Института археологии РАН, а также замдиректора учреждения Ася Энговатова. Список соучредителей «Археологического наследия» представляет интерес по двум причинам. Первая причина: по факту получается, что Афанасьев, Энговатова и остальные контролируют работу фонда наравне с Институтом, своим работодателем. А вторая причина - в списке не содержится имя директора Института Николая Макарова. Возникает вопрос: либо ему не интересна деятельность дочерней структуры, либо он не ведает о существовании таковой или же вовсе решил не вмешиваться в деятельность фонда.
Как оказалось, коммерческая структура больше года не предоставляет отчет в налоговую, а сайт организации не работает в данный момент. При детальном изучении списка учредителей фонда можно предположить, что двое умерли много лет назад. Но «Археологическое наследие» свою деятельность продолжает, а филиал организации зарабатывает на раскопках. Декларация о доходах Аси Энговатовой является косвенным тому подтверждением.
Открытые источники показали, что в 2015 году доход заведующей отделом охранных раскопок составил 3,2 млн рублей, годом позже ее доход вырос до 4,7 млн рублей, а это около 390 тысяч рублей в месяц, а для сравнения возьмем месячную зарплату вице-президента РАН, которая составляет, с учетом всех надбавок и премиальных, 60-80 тысяч отечественной валютой. Но доходы Энговатовой расти продолжают, и уже в ноябре минувшего года она заработала почти 700 тысяч рублей.
По данным СМИ, заместитель директора Института археологии РАН имеет в собственном распоряжении впечатляющий автопарк из трех авто: Мицубиси Аутлендер, Хонда CR-V и Форд Фокус. Кроме всего, госпожа Энговатова в прошлом году около десяти раз была за рубежом, в частности, в Леоне и Милане. Конечно, можно предположить, что данные поездки были связаны с археологическими конференциями, однако, по информации из открытых источников, мероприятия подобного характера проходили в этих городах в 2011 и 2016 годах, соответственно. В том случае, если зарубежные поездки оплачивались за счет научных грантов, было бы любопытно узнать, кто же и на каких условиях финансирует Асю Энговатову.
Дочери замдиректора ИА РАН от матери не отстают. Старшая дочь Анастасия в институте проработала в 2015-2016 годах, в ее владении находятся также три престижных автомобиля, а официальных годовой доход составляет 600 тысяч рублей. Что касается младшей дочери, то она вместе с сестрой владеет несколькими жилыми площадями в Москве. Однако основным объектом недвижимости Энговатовых является крупногабаритная квартира на Земляном валу, которая, вероятно, находится во владении матери Аси Викторовны – Татьяны Энговатовой. Кадастровая стоимость данной недвижимости составляет 30 млн рублей, тогда, как реальная цена жилплощади на сайтах недвижимости, впечатляет по-настоящему.
Каким образом семье среднестатистического ученого из ИА РАН удалось заработать на это все? В одном из своих интервью журналистам, Ася Энговатова сама, по сути, и ответила на данный вопрос. Она рассказала, что перед началом любого крупного строительства в зоне археологических памятников проводятся спасательные археологические работы, и все это проходит в соответствии с действующим законодательством в России. Целью таких работ является извлечение информации из культурных слоев, изымание всех находок, передача их в последствии в музей, а также получение максимально полезной информации о жизнедеятельности общества, которое оставило данный памятник. Она также добавила, что российское законодательство очень прогрессивное с точки зрения изучения археологических памятников.
Говоря простым языком, на сегодняшний день ученые-археологи могут заморозить на неопределенный срок любую стройку, а для этого им необходимо всего лишь объявить место строительства объектом изучения. Стоит отметить, что сложно проверить впоследствии обоснованность этих работ, а день простоя застройщикам может обойтись в десятки миллионов рублей. Потому девелоперам проще заплатить археологам, чтобы как можно быстрее от них отделаться. Более того, найденные на объекте ценные артефакты можно не сдавать в музей, а продать по хорошей цене коллекционерам.
Бригада строителей по цене автомобиля
Показательным примером можно считать археологические раскопки на территории Спасо-Андроникова монастыря. Здесь находится Центральный музей культуры древней Руси, а также искусства имени Андрея Рублева. По данным СМИ, в 2000 году сотрудникам ИА РАН выделили 300 тысяч рублей на «архивные изыскания и общее археологическое обследование территории». Однако, в реальности, они залезли в старый шурф в алтаре Спасского собора, поставив для видимости строителей для зачистки канавы у «покойницкой», после составили отчет о проделанной работе. Возможно, для кого-то не имеет значения событие 17-летней давности, но два года назад верующие не без удивления узнали о том, что на территории древнего кладбища, возможно, с позволения археологов, началась стройка коммерческих объектов. Несколько исторических зданий на территории Спасо-Андроникова монастыря снесли экскаваторами.
Еще один яркий пример такого варварства, наглядно демонстрирующий состояние умов в Институте архитектуры РАН, - реставрация Изборской крепости, где снесли старинное жилище священника ради возведения гостиницы и «трапезной». Депутат Законодательного собрания Псковской области тогда сообщил, что в центре крепости, территория которой была еще не изучена, гастарбайтеры вырыли яму для отходов, которую вскоре быстро закопали. Однако никакой реакции со стороны ученых тогда не поступило. А ведь предшественники сегодняшних археологов еще в 1980 – 80-х на территории крепости провели семь полевых сезонов для выявления древних памятных культур.
Объяснить молчание Аси Энговатовой и ее сотрудников вовсе несложно. Более того, назвать заместителя директора ИА РАН ученым-археологом можно внатяжку. У нее имеется научная степень, а также опыт работы, однако биография госпожи Энговатовой, в отличии от других заместителей академика Николая Макарова, на официальной странице Института не опубликована. Это может быть серьезным поводом для журналистских расследований, которые в последствии приведут к массовым проверкам ИА РАН, а также его дочерних компаний, со стороны Счетной палаты, Министерства Культуры и даже правоохранительных органов.